Высвет… лики, лица, ….

восприятие, а тогда ему, скорее всего, казалось, что отец похудел. На лбу бумажка с узорами. У Виталика в руках мороженое. Для детей окраин лакомство нечастое, наверное, и дали- то, чтобы не плакал. Жарко, мороженое тает. Он взрослым силился вспомнить, какое было мороженое, но не проникает взгляд за завесу времени… Подходят люди, что- то говорят, многие плачут. Он не ревёт, а ведь умёнком детским соображает: что- то здесь необычно — и люди плачут, и папа лежит недвижно. Тревогой донесло из далёкого того дня в его взрослость, но трагедией стало уже при седине в волосах, когда годы прожитые даруют человеку истинное постижение родителей.
Причина смерти папы так и осталась для Виталия всю жизнь не прояснённой. По достижении возраста отца он твердо понял, что это к лучшему.
Доносило слухи с ядовитым туманом, якобы мать убила отца в горячке, в ссоре. А однажды произошёл прескверный случай. Наверное, Виталя учился классе в девятом. Были гости — подруга молодости матери, тётя Капа, с мужем. Застолье с песнями текло спокойно. Виталик в другой комнате их барачной квартиры занимался своими делами и вдруг, ах, это вечное вдруг… Действительно, вдруг из почти не воспринимаемого им хмельного разговора выломилась фраза тёти Капиного мужа, ударила болью в голову, зашумела кровью в ушах: «Марья, скажи честно, ты ведь убила мужика своего, Фёдора». Что ответила мать, как тётя Капа увела разговор с опасной стёжки, он уже не слышал, не воспринимал. Такой обиды Виталик ещё не испытывал. Это оскорбление не его, даже не матери, это унижение покойного отца, памяти его. Такое простить себя не уважать. Дальше он действовал спокойно и хладнокровно, на каком-то автопилоте. Тихонько собрался, вышел, отошёл от барака и сел на лавочку в сторонке. Гости вышли нескоро. На крылечке тётя Капа отчитывала мужа, невысокого корявого мужичка, мелкого начальника, но с большим гонором. Слов было не разобрать, однако явно разругались. Пошли врозь. Виталий догнал мужика на железнодорожных путях. Молча развернул к себе и бил молча, тот не сопротивлялся, молча же упал. У Виталия кровь отхлынула от ушей, стихла боль. Не шибкий любитель он драться, но и через многие годы считал свой поступок правильным. Муж тёти Капы (имя так и не вспомнилось) никому ничего не рассказал.
Да вот червячок сомненья или подозренья всё же покусывал где-то внутри. А вдруг? Вечерами Виталий читал лёжа при настольной лампе, мать готовила ужин, незаметно закрутился разговор. Матушка подсела к сыну на краешек кровати, Виталий отложил книгу. Разговор получался душевный, обо всём. Вот тут он и попросил: «Мама, расскажи мне, как отец умер».