— Здрасте, Дима Васильич.
— Здрасте – это те, а мы-то эте.
— Ну здрасте те и эте.
— Здорово, Робка, я удивился, увидев, што это ты звонишь спозаранку. Пошто не спится, тем более ты в отпуске?
— А я в Гурьевск еду.
— Не понял.
— Помните, я говорил, что по Интернету познакомился с девушкой из Гурьевска.
— Што-то вспоминаю.
— Учительница она, у ней ещё дочка.
— Так какая это девушка, Роб?
В русском языке девушка – это незамужняя юная девственная особь женского полу, понял?
— Да какая разница.
— Э-э, не скажи, разница громадная.
Или ты собрался жениться на девице, не дарившей себя направо — налево, а преподносящей тебе одному и первому свою нравственную и физическую невинность или на женщине, познавшей многое и уже с ребёнком, тебе разве не всё равно?
— Мне даже лучше с ребёнком.
— Но девушка чтоб была?
— Дима Васильич, вы опять поворачиваете на свою литературную тему.
— Робка, это не литература, это жизнь. А в жизни идёт профанация и замурзывание смыслов. У нас сейчас всех девушками обзывают, словно стегают по щекам комплиментами. Бабка согбенная тащится на погост местечко приглядеть, а ей: «Девушка, вы куда так поспешаете?»
Ладно, я действительно отвлёкся, все деньги на мобиле у тебя проболтаем. Чево хотел-то?
— Посоветоваться надо. У нас с ней разговор по телефону был, што я у ней ночую. И вот как мне быть?
— То есть ты хочешь спросить, как тебе естественно и элегантно очутиться в её постели и в её объятиях?
Мобильник Дмитрия и тот запрыгал у уха от Робкиного жеребячьего ржанья, пришлось от уха отдалить. Проржался.
— Вы сказанёте, но, в общем, этого я и хочу.
— Так надо было перед поездкой приехать ко мне, я бы тебя проинструктировал наиподробнейше, памятку бы тебе написал, што, как и в какой последовательности делать и говорить, тогда бы она сама трепетно сграбастала бы тебя лилейными ручками и с несдерживаемой страстью прошептала, басом — «Робонька, я хочу тебя, всего без остаточку, а ну прыгай в постель, мучитель».
— Дима Васильич…
— Да шучу, шучу. Тут тебе никто не советчик. Поступай по обстоятельствам и будь самим собой, не пыжься быть лучше, это сразу заметно, а, главное, будь мужиком настоящим, поступай по совести и по добру, это женщин покоряет.
Усёк?
— Да, спасибо, Дима Васильич.
— Удачи в делах любовных.
— Досвиданья.
«Ох, Робка, бедный Робка, опять ему женихальный зуд покоя не даёт.
Уж нашёл бы, што-ли, какую-нибудь бабёнку, чтоб ей он по душе пришёлся, может, сжились бы, свыклись. Но молодухи щас все расфуфыки, всем богатого, молодого и доброго подавай. Сама, может, чувырла чувырлой, с довеском к тому ж, а претензии на отпрыска принца Уэльского, не меньше. Посмотрим, может нынче повезёт».
Робка позвонил вечером, Васильич читал при раскрытом окне и закатном светиле.
— Рассказывай, как встретили — приветили.
— Встретили хорошо, дом недалеко от автовокзала, городишко всего из нескольких улиц состоит.
Робка, Димыч и печаль
