- воевать буду не хуже тебя. Ладно, пойду определюсь с местом, потом подойду.
В этот момент они услышали довольно громкий разговор, похоже было, говорящие хотели, чтобы к ним прислушались.
- А мне говорили, это сами ополченцы по жителям палят, а на армию сваливают. Водки нажрутся и ну палить, а сами пья- ным-пьянёшеньки.
- А я ещё слыхала, они ферверки пускають и дома имя за- жигають, люди на них уже дюже обозлёные.
Роман прокрутился на каблуках к говорившим, сзади две женщины, одна пожилая худенькая, в очках и с гладко зачесанны- ми в узел светлыми волосами, в длинной юбке, вторая, пузатая, помоложе, толстощёкая и с желтым блеском во рту.
Роман не раз уже слышал подобные разговоры, обыватели с радостью мусолили эти слухи, кем-то, похоже, целенаправленно создаваемые, но с мужиками в таких случаях было проще, мож- но постараться, даже с применением непечатных слов, объяснить
абсурдность таких фактов, в крайнем случае дать в ухо особо упорным для вразумления. Но как поступить с женщинами, он не знал. Пока Рома соображал, как поступить, Настя уже поступила. Он почувствовал руку, отталкивающую его, и загремел накален- ный яростью голос.
- Ах, вы козы драные, ах, вы…, – дальше полетело ядрё- но-виртуозное матерное, восхитительно закрученное. – Ну-ка, пошли отсюда, стервы, пока я вам лохмы не повыдирала.
Толстая неопрятная хищно-златозубо ощерилась, готовая отве- тить, но с Настей вступать в перебранку бесполезно.
- Я кому сказала, сучка жирная, а то я те щас всыплю так, што ты зубы свои выплюнешь,
Худенькая уцепила товарку за мясистую руку у локтя: – Окса- ночка, пошли от греха подальше, – тянула, – ну пошли же.
«Оксаночка» подхватила большой баул, и они скрылись за спи- нами провожающих и отъезжающих.
Полина восхищена.
- Настюха, ну ты даёшь, как ты их отстегала!
- Да таких провокаторов надо убивать на месте, штоб лю- дей не смущали! Ладно, побегу свой вагон искать.
Пришла проводница, проверила билет. Роман с Глебом зашли в вагон, Поля осталась на перроне. Определился с местом, рюкзак убрал под нижнее сиденье, в багажный ящик. Глебушка крепился, хотя на его чистое личико иногда набегала хмарь душевной тревоги. Оставалось пять минут до отправления поезда, проводница предложила зайти в вагон, и тут детское сердчишко не выдер- жало испытаний. Пронзительный вскрик Глеба заставил всех
прощающихся людей смолкнуть.
- Папочка!
Во вскинутых глазишках неизмеримая бездна отчаянья.
- Как же я без тебя!
Полина кусала скомканный носовой платочек, проводница, молодая, упруготелая в форменной юбке, указательным паль- цем смахивала со щек нечаянные слезинки. Одна Настя держа- лась молодцом, она шагнула к Глебу, хотела нагнуться,
